Борис Адрианов
Кто мы по роду и
племени
(пространство русского мифа)
Переход к разделам: I, II, III, IV, Примечания
Введение.
Отличительной чертой русского самосознания является триединый подход к разрешению самых фундаментальных и глубинных вопросов, волнующих человека. Именно эта особенность русского народа определила принятие им христианства, сокровенное исповедание Пресвятой Троицы (отображением чего явились многочисленные храмы в её честь), явление Пресвятой Троицы некоторым русским святым (Александру Свирскому, Сергию Радонежскому), знаменитая икона преп. Андрея Рублева, глубокое и всенародное почитание праздника Троицы. Именно идя по этому пути, мы сможем разрешить и проблему человека, и национальный вопрос. Все мы смутно чувствуем неполноту решения национальной проблемы в панславизме, евразийстве, в идее «арийской расы» и т.д., несмотря на их несомненную правоту в ограниченном смысле – и именно потому, что они решают эту проблему монистически, игнорируя триединый подход. А только при таком подходе мы будем исходить из того основополагающего факта, что весь род человеческий состоит из определенного числа культурных типов (“языков” в Св. Писании, культурно-исторических типов Н.Я. Данилевского), определенного числа суперэтносов (этносов) и не менее определенного числа суперрас (рас).
Вот эта тройственная принадлежность человека какой-то расе, этносу и культурному типу и определяет его национальность. Другими словами, национальность человека складывается из трех начал: этнического, культурного и расового. Так же обстоит дело и с нашей русскостью. Одухотворенность национальной харизмой сохраняет нас как народ (этнос), сопричастность к русской культуре – как особый “язык”, или самобытный русский тип. А что определяет нашу принадлежность к славяно-русскому роду и племени? А шире – что характеризует причастность человека к какой-либо расе?
Все многообразие ответов можно разделить на несколько групп. Одни связывают это с чистотою крови, другие с преемством традиции или верностью традиционному укладу жизни. Ф.М. Достоевский считал, что евреи сохранились как племя в течение сорока веков благодаря одной “вековечно-неизменной идее” (по-современному: мифологеме), связанной с определенным образом жизни среди других народов (неслиянность
и религиозная отчужденность) и верой в то, что они, евреи – единственный избранный Богом на все времена народ. Достоевский же ввел и понятие “русской идеи”, не раскрыв, правда, её содержания (“Русская идея, может быть, будет синтезом всех тех идей, которые с таким упорством развивает Европа в отдельных своих национальностях”).Хотя сейчас существует как бы негласный запрет на обсуждение этих вопросов, я все же рассмотрю основные аргументы
в пользу вышеназванных взглядов, с тем, чтобы дать и свое понимание данной проблемы.Тема крови безгранична и чрезвычайно ответственна, ибо напрямую связана со многими чисто практическими вопросами, выводами и решениями. В то же время редко сейчас услышишь и вразумительные объяснения важности расовой чистоты. Интуитивно весьма многие разделяют ту точку зрения, что в крови, в сердце, которое ею омывается и которое посылает кровь во все места организма, заключен расовый или племенной инстинкт, проявляющийся, прежде всего, в отвращении к межрасовым бракам. В полном соответствии с этим А. Гобино утверждал, что в крови живет “закон отталкивания”. Ему противостоит, как некое искушение, тенденция к смешению, ведущая к утрате чистоты крови и проявленности расового типа (расовая энтропия). Замечу, что феномен расизма характерен именно для европейского сознания. Даже тогда, когда европейский мыслитель отвергал биологизм, или расовый материализм, и исповедовал духовное понимание расы, то и тогда он не отбрасывал категорию “крови”. Вот характерное высказывание Гегеля: “Внутренняя чистота германской нации подлинно пригодна для освобождения духа; латинские нации гораздо глубже в своей душе, в своем сознании духа, сохранили разделение, происшедшее из-за смешения римской и германской крови, они и поныне сохраняют эту разнородность. У латинских народов проявляется раскол, привязанность к абстрактному, и, как следствие, никоим образом не эта тональность духа, которую мы называем душой, это размышление духа о самом себе в себе, – в глубине себя, они находятся вне себя” (из “Теологических сочинений молодости”). И нацизм с его расовыми законами стал закономерным явлением для Европы, или, во всяком случае, для Германии. Потому для понимания вопроса полезно ознакомиться с тем, что писали в Германии 20 - 30-х годов на тему крови.
“Бог, которого мы почитаем, не существовал бы, если бы не существовала наша душа и наша кровь. Так звучит для наших дней исповедывание Мейстера Экхарта” [1, стр.360].
“Новая, обильная взаимными связями, красочная картина истории земли и человечества должна быть раскрыта, если только мы благоговейно признаем, что взаимодействие между кровью и окружающим миром, между кровью и кровью, представляет для нас последнее доступное нам явление, за которым нам уже далее не дано искать и исследовать”. “Жизнь расы, народа не есть логически развивающаяся философия и не развивающийся закономерно факт, но образование мистического синтеза”. “Каждая раса имеет свою душу, каждая душа свою расу с её собственной внутренней и внешней архитектоникой” [там же, стр.367].
“Теперь пробуждается новая вера: миф крови, вера вместе с кровью вообще защищает и божественное существо человека. Вера, воплощенная в яснейшее знание, что северная кровь представляет то таинство, которое заменило и преодолело древние таинства”. “Миф о расе есть высшая реальность жизни: миф души, расы и Я народа и личности, крови и чести, он один и только один без компромиссов, должен проникать всю жизнь, нести и определять её”. “Здоровые в отношении к крови народы не знают, в качестве масштаба, индивидуализма, так же как и универсализма”. “Расовая душа живет и развивается в природе, которая будит одни качества и задерживает другие. Эти силы расы, души, природы... суть вечные... предпосылки, бытие, жизнь, из которых получаются, в качестве определенного образа бытия, нравы, верование, искусство и прочее” [там же, стр.356-358].
А вот что говорила “Хрестоматия немецкой молодёжи”.
“В своей крови мы несём священное наследство своих отцов и предков. Мы не знаем их, бесконечной линий уходящих во тьму прошлого. Но все они живут в нас и благодаря нашей крови расходятся сегодня по всему свету. Именно поэтому наша кровь священна. Вместе с ней родители дают нам не только плоть, но и сознание. Отрицать свою кровь значит отрицать самого себя...Вы обязаны передавать свою кровь потомству, поскольку являетесь звеном в цепи расы, тянущейся с незапамятных времен в отдаленное будущее...Кровь – носитель жизни. Благодаря ей вы несёте внутри себя тайну творения. Ваша кровь священна, ибо в ней живет божественная воля... Быть расой – значит уметь мыслить определённым образом... Мы, немцы, получили от этой нордической расы воинственный дух. Другой дух расы действовал в самой глубине германского сознания. Другая душа расы раскрыла великое очарование музыки,... а ещё одна подарила организаторский талант и способность к безмолвному подчинению... Любой, кто смешивается с чуждыми низшими расами, унижает кровь и душу, которые были даны ему для передачи детям... Индивиду принадлежит все, что имеет одинаковую с ним кровь. Народ не ограничивается страной. Все единокровные сыновья связаны с одной матерью. Немецкая нация – это единая национальность, состоящая из ста миллионов. Любой немец, где бы он ни жил, принадлежит к ней. Нация бессмертна, пока её корни черпают силу из земли”. “О, священное сердце народа, о, отчизна... Каждый человек передает тебя потомкам, а затем возвращается в себя, чтобы стать новой жизнью. В тебе покоится бесконечная череда ушедших поколений, которые подобны зернам семян в огромном пахотном поле. В твоей почве течёт кровь благородных воинов, защищавших тебя. Ты оплодотворена самым лучшим, что есть в тебе. Из нашей почвы, из семени наших павших, земля простирается дальше” [2, стр.64-67].
Вот тут и происходит роковая подмена. Проливать кровь на чужих землях толкает людей уже другая причина, чем на своей земле; это уже отнюдь не забота о сохранении чистоты расы, не любовь к отчизне. Здесь выражает себя потребность в жертвоприношении, присущая всем людям.
“Без пролития крови не бывает прощения” (Евр.9:22). Это далеко не случайное высказывание апостола Павла. Без пролития крови нет прощения и, следовательно, примирения человека с Богом – и примирения человека с другими людьми, к чему человек всегда стремится. Именно отсюда проистекают у потомков падшего Адама человеческие жертвоприношения, кровавая месть и, наконец, войны. Наше величайшее счастье в том, что мы, вместе со всеми христианскими народами, избавлены Искупителем от подобного способа примирения. Евхаристия не отменяет кровавой жертвы как таковой, но полностью разрешает проблему примирения человека с Богом; а поскольку исповедующийся и причащающийся должен простить индивидуальные грехи своим обидчикам, то и вопрос личного примирения человека с человеком. Вспомним слова Нового Завета. “Бог есть свет, и нет в нем никакой тьмы...если (мы) ходим во свете подобно, как Он во свете, то имеем общение друг с другом, и кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякого греха” (I Иоан. 1:5,7). “Не тленным серебром или золотом искуплены вы...драгоценной Кровию Христа, как непорочного и чистого Агнца” (I Петр. 1: 18,19). “Он грехи наши Сам вознес телом Своим на древо, дабы мы, избавившись от грехов, жили для правды: ранами Его вы исцелились” (I Петр. 2:2,4).
Не то у нехристианских народов, и мы должны ясно сознавать, что войны в их среде неискоренимы; но что гораздо трагичнее, отход, а тем более сознательный отказ от христианства всегда порождает агрессивность племени и тем самым создает внутреннюю причину для межплеменных войн и среди христианских народов. И потому миф ХХ века о чистоте крови в Германии, затемняя и отодвигая христианство (а следовательно, и Евхаристию) в область второстепенного, был не просто отказом от христианской традиции германского племени – он фатальным образом вел к усилению внутриплеменной и внутрирасовой напряженности, которая в конце концов и привела к самой кровопролитной войне ХХ столетия.
Однако есть и ещё одно возражение против основополагающего значения мифа о крови. То значение, которое придается чистоте крови, по существу означает возвращение матриархата. В традиции же всех племен белой расы мы находим сакральное почитание предка, основоположника рода. Предком рода был обычно бог или герой. Его нуминозная (сакральная) субстанция была определяющей во всех последующих поколениях. Эта субстанция мифического порядка со стороны отца полностью повторяется прежде всего в наследниках, а это находит своё выражение и в том, что сохраняется его имя (фамилия), в то время как имена других исчезают. Это равно касается и династий и родовых генеалогий (Рюриковичи, Романовы, Габсбурги, Трубецкие, Голицыны и т.д.). Мужская линия наследования отчетливо заявлена и в Св. Писании, и что для нас особенно важно – в родословной Иисуса Христа: “Авраам родил Исаака... Иаков родил Иосифа, мужа Марии, от Которой родился Иисус, называемый Христос” (Мф. I, 2-16).
Таким образом нацизм, с его расовыми законами и политикой – это матриархат ХХ века, и никуда от этого не денешься.
В России подобные представления о значении крови – ещё редкость, хотя на подсознательном уровне их разделяют многие. Но уж если говорят о крови, то связывают это с традицией, преемством, консерватизмом мировоззрения. Вот характерное высказывание Ивана Бунина: “А воспоминание – употребляю это слово, конечно, не в будничном смысле, – это живущее в крови, тайно связующее нас с десятками и сотнями поколений наших отцов, живших, а не только существовавших, воспоминание это, религиозно звучащее во всём нашем существе, и есть поэзия, священнейшее наследие наше, и оно-то и делает поэтов, сновидцев, священнослужителей слова, приобщающих нас к великой церкви