Джон Мюллер
Экстраполяция капиталистических добродетелей
Человеку, как правило, трудно притворяться, поэтому представляется вполне естественным, что люди от природы добродетельные с большей вероятностью добиваются успеха и, следовательно, получают дополнительный стимул вести себя нраиственно. Усвоение правил духовности и перенос их на другие сферы жизни тоже очень важны. Джеймс Вильсон с надеждой замечает, например, что вежливость, прививаемая молодым продавцам в МсБопакГв, вполне возможно, проявится в их поведении и вне работы. Адам Смит считал, что коммерсанты способствуют «моде на честность» (на этом я подробнее остановлюсь в главе 4).
И все же двойные стандарты морали могут легко возобладать, когда люди имеют дело с налоговыми органами. В деловых отношениях честность, безусловно, торжествует, поскольку обе стороны получают выгоду и заинтересованы в поддержании своей доброй репутации. Но если приходится только отдавать (то есть платить налоги), жаждущий наживы человек получает мощный стимул минимизировать потери любыми способами. Даже в обществах, где честность, безусловно, доминирует, уклонение от налогов сдерживается фактически лишь угрозой разоблачения с неприятными последствиями.
Жизнь налоговых инстанций, конечно, облегчило бы недоверие самого общества к известным неплательщикам, то есть возникновение ситуации, при которой нечестность по отношению к государству не лучшим образом сказывалась бы на бизнесе тех, кто уклоняется от налогов. Значит, публикация имен «уклонистов» могла бы стать неплохим средством контроля. Однако, как показывает опыт, неплательщики без всякого труда сохраняют хорошую или приемлемую репутацию и пользуются доверием и в бизнесе, и в частной жизни. Адам Смит — вероятно, самый известный в истории недруг пошлин — заметил, что контрабандистов, открыто нарушающих законы (с точки зрения Смита, явно неразумные), очень часто считают «прекрасными гражданами» и людьми «ни в чем не виновными». И впрямь, «проявление щепетильности в отношении покупки контрабандных товаров в большинстве стран сочли бы ханжеством и лицемерием», а такого человека «заподозрили бы в том, что он плутует почище большинства своих соседей». Как замечает Рихард Тилли, если деловое поведение в Англии и Германии в течение XIX века стало заметно честнее (этого феномена я подробнее коснусь в главе 4), то налоговая мораль бизнесменов не претерпела видимого улучшения.
