От редакции
Пушкинская Россия
Столетие А.С. Пушкина отмечала еще Россия императорская, а 200-летие – уже Россия, пережившая советский период. “Три России”, столь непохожие друг на друга, уместились (одна из них – целиком) на этом отрезке времени. Многое безвозвратно исчезло, многое возникло – чтобы тоже исчезнуть. Но Пушкин переходит “из России в Россию” как то наследие, которое каждая эпоха считала и считает своим. И тогда, по-видимому, можно сказать: как бы ни изменялась Россия, она оставалась и остается Россией пушкинской.
Но что-то важное не позволяет принять это утверждение безоговорочно. Что же именно? Не будем оценивать искренность притязаний на наследие Пушкина в России советской и в России “демократической” – такие притязания были не всегда искренними и в России императорской. Дело в другом. Дело в том
смысле, который должен стоять за словами: Россия пушкинская. Сам Пушкин ясно указал на этот смысл, конечно, не думая привязывать его к своему имени. Вспомним его крылатые строки:Там русский дух ... там Русью пахнет!
Пока жив русский дух, пока сохранилась Русь – не как определенная территория в определенный период времени, но как метафизическое ядро России, до тех пор Россия остается Россией, как бы ни изменялся её внешний облик. И совсем не случайно, что свой “архетип России” Пушкин выразил именно в сказке, в легенде, если угодно, в “романтической поэме”. Так и поступают поэты, хотя только великим поэтам это удается вполне, как удалось Пушкину.
И тогда становится ясно: подлинно пушкинская Россия – это Россия национальная. Духовный корень такой России уходит в нашу историю (“такую, какой нам Бог её дал”), в наше прошлое; от этого корня питается, им живет наше настоящее (всем остальным – оно только умирает). Но сама национальная Россия как полное, всецелое проявление, раскрытие русского духа – это дело нашего будущего. Точнее, дело начинается уже сегодня. Уже стали глубоко актуальными слова Гоголя, хорошо известные, но недостаточно понятые: “Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа; это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится через двести лет”. Речь здесь, конечно, не о том, что через двести лет (читай – сегодня или в ближайшем будущем) русский человек как таковой “разовьется” в гения русской поэзии, русского слова. Но стать, в меру своих сил и талантов, выразителем русского духа должен сегодня каждый, кто хочет быть, а не просто считаться русским. В этом заключается первый шаг к рождению “четвертой России”, России национальной, России подлинно пушкинской.
