Нина Саблина
Каким богатством мы владеем
Откровенное и сокровенное в славянской азбуке
Каждому языку дано быть великим и славным перед Богом. Господь всё делает совершенно, совершенны и Его наказания, например, “смешение языков”. Оценивая вавилонское дробление языков как не гибельное, а полезное, дающее разносторонность человеческой мысли, замечательный русский ученый А.А. Потебня понимал: “... в языке есть много сторон, о которых и не снилось человеческому произволу, ... сознательно направленные силы человека ничтожны в сравнении с задачами, которые решаются языком”
.1 Он же и сетовал, что теории откровения языка слабы. В наше время наиболее активно развивается и достигает успехов рациональное языкознание на материалистической основе. Тем не менее оно оказалось в тупике перед многими загадками и тайнами слова. Накопленный же объективной наукой богатейший материал создает базу для проведения языковых исследований нового уровня – на методологической богословско-православной основе.Книжно-письменный литературный язык славян сложился как церковный во второй половине IX века молитвенными, постническими и учеными трудами и подвигами св. равноапостольных Кирилла (Константина Философа) и Мефодия, избранных сосудов Божиих. И по сей день церковнославянский язык для нас есть питающее небо, высшая и лучшая часть литературного языка, в полноте осуществляющая главную функцию, к которой призван язык, – функцию общения с Богом
.2 “Русский литературный язык является единственным прямым преемником общеславянской литературной традиции, ведущей своё начало от Первоучителей славянских”.3Более того, пока на церковнославянском языке совершается литургия, то непоколебим в основе и наш национальный язык, какие бы временные внешние раны ему ни наносились. Такова самая замечательная мысль в учении М.В. Ломоносова о трёх “штилях”, которая почему-то выпадает из “светлого пункта” нашего сознания: “...Российский язык в полной силе, красоте и богатстве переменам и упадку неподвержен утвердится, коль долго Церьковь Российская славословием Божиим на славенском языке украшаться будет”
.4Роль церковнославянского
языка в современной русистике умаляется. Он
выводится за рамки системы стилей и
разновидностей (типов) литературного языка и в
современном своем состоянии академически не
исследуется. Также умаленным представляется
обычному человеку подвиг святых братьев Мефодия
и Кирилла. Считают, что они создали алфавит
(глаголицу: 
, 
…), буквы которого
заменены другими (кириллицей: A, A, A...). Азбука при этом понимается как
“перечень, список букв, принятых в данной
письменности, расположенных в установленном
порядке” –
таково наиболее распространенное словарное
определение понятия.
Алфавит – это не просто некая последовательность букв, а своеобразная таблица Менделеева, где у каждого элемента своя мистическая синтагматика и парадигматика. Письмена в первую очередь
– не конвенциальные (принятые, договорные знаки), а иконические символы, имеющие подобие между планом выражения и планом содержания, не картина в раме с иллюзией жизни, а икона – сама жизнь.5 Азбука – это матрица мира, отражающая сущностные, онтологические начала. “И слышахъ за собою гласъ велий яко трубы глаголющия: Азъ есмь Альфа и Омега, Первый и Последний..., Начатокъ и Конецъ” (Откровение св. Иоанна Богослова, I, 8,10; XXI,6; ХХП,13).“Альфа и Омега” – это всеобъемлющий Бог.
Именно через образ алфавита Господь счёл возможным донести до
человеческого разума мысль о своей безмерности и
бесконечности. Св. Кирилл в глаголице изобразил
омегу “большим О” из трех кругов как символ
Святой Троицы: 
.
Действительно, письмена в их совокупности от первой до последней буквы, в бесконечных текущих причудливых и таинственных сочетаниях объемлют и выражают всё наше духовное и материальное представление о мире сем и свышнем, в той достаточно высокой мере, в которой благоизволяет Сам Творец.
“Душа безбуковна является в человецех мертва”,
– это изречение из поэтического “Прогласа к Евангелию” св. Кирилла стало крылатым и повторялось во многих старинных грамматиках. Буква (от германского именования дерева “бук”, из которого делались дощечки для письма) – это не просто буква, а письменность, книжность, ср. англ. book, немецк. Buch – книга, письмо, призванное просвещать в Боге, потому что Он Свет, в Нём душа оживляется.Славянская азбука специально создавалась для прославления величий Божиих (см. в Деяних апостолов,
II, 11 о даре языков именно с этой целью), что и раскрывается в “Житиях” святых братьев.Большинство
алфавитов мира, в том числе, самарийский,
греческий, латинский, а за ним и все европейские,
произошли от письма древних финикийцев. Имена
букв называют земные предметы, узнаваемые в
начертаниях: 
алеф
“бык”, 
гимель
“верблюд”, 
айн
“глаз”, 
реш “голова”,
дельта “вход в
палатку”. Характерны имена букв: стрекало,
груз, гвоздь, вода, подпорка, рыба и под. Они
отражают труд человека, наказанного за грех,
когда Господь сказал Адаму, изгоняя их с Евой из
рая: “Проклята земля ... въ делехъ твоихъ, въ
печали снеси (съешь) тую вся дни живота твоего, въ
поте лица твоего снеси хлебъ, дондеже
возвратишися въ землю, отъ неяже взятъ еси”
(Бытие III, 17,19).
Славянские же письмена созданы в новый день мира, о котором пророчествовал Давид, призывавший воспеть “Господеви песнь нову”, т.е. христианскую. Блаженные братья как избранные сосуды Святаго Духа творили азбуку для просвещения новых людей “от язык” – славян. Святые равноапостольные братья и устроили азбуку так, что внешние начертания букв и имяслов содействовали просвещению в Боге. При этом славянские Первоучителя уважили чин вселенского алфавита, сохранив в первой части порядок букв по греческому образцу. Но 24 греческих буквы не охватывали всего разнообразия славянских звуков, поэтому святые апостолы и сотворили “тридцать и осмь писмен”. Во второй части славянской азбуки, после буквы “отъ” (омеги) расположены письмена для специфически славянских звуков, каковых не менее трети алфавита: шипящие, юсы (для гугнивых, носовых), eры , (ъ еръ, ь ерь) и еры (ы), ять и др. Эти письмена составляют лице фонетики славян, братьев по плоти, ставших через крещение и просвещение братьями по духу (См. в “Акафисте” святым братьям: “Радуйтеся, яко вас ради, братия суще по плоти, и по духу братия Христу сотворихомся”, икос 11).
Имеется несколько чисто славянских звукотипов, в первой, “греческой” части алфавита. Среди них
– “буки” и “живете”. Один из первых славянских филологов Черноризец Храбр, живший в конце IX-нач. Х века, в трактате “О письменех” назвал важнейшие слова, которые нельзя “добре” записать греческими буквами. Среди них – Бог и Живот. Славянская гимнография на заре своего развития обогащалась огромным количеством образований с корнями Бог, Благ, Живот, Жизнь. Поэтому святые составители славянской азбуки и ввели письмена буки и живете во главу создаваемой во славу Божию азбуки.В настоящее время установлено, что именно глаголица явилась первой азбукой славян и именно ее составил святой Кирилл
.6 По мнению некоторых ученых в начертании её букв просматриваются главные христианские символы: крест, круг, треугольник.7 Действительно, первая же буква рисуется крестообразно:. Имя её
– Азъ – сочетается с Господом Иисусом
Христом – “Азъ есмь Светъ миру”, “Азъ есмь Путь,
и Истина, и Живот”, и любым человеком, выбирающим
трудный путь крестоношения. Недаром этимон
(первичная сема) местоимения 1-го лица
восстанавливается учеными как “моё бытие”, “моё присутствие
здесь”.8
Самые первые буквы самого первого перевода
святых братьев, показанные царю, и патриарху, и
боярам константинопольского двора, состояли из
треугольника и круга 
и обозначали священное
сокращение имени Иисуса Христа: EN . Начинали же эти буквы Евангелие-Апракос (чтение по неделям), открывавшееся в Пасхальную ночь Евангелием от Иоанна: “ИСкони беаше Слово” (в современном церковном: “Въ начале бе Слово”) – о Боге-Слове, Сыне Божием.
Однако к начертательным символам следует относиться очень осторожно, с соблюдением чувства меры. Известно, что многие древнейшие человеческие символы переосмысливались как христианские. Таков, напр., круг или круг-эллипс (яйцо), ещё Плутархом названный символом вечности. В одной из севернорусских книг XII-XlV вв. наш далекий православный предок изобразил кириллическую
9 букву Онъ в инициале-заставке как пасхальное яйцо-солнце, внутри которого видится царственный петух на зеленом фоне цветения жизни. Грамматически местоимение Онъ, называющее букву, обозначает кого-то или что-то невидимое, находящееся на расстоянии: во времена оны, на он пол моря, т.е. на другой берег озера. Имя же самой буквы Онъ указывает на тайнодейственного Творца, Который и есть Солнце вселенной. С рисунком старинного книжника сочетается то же молитвенное чувство, которое выражено в стихотворении К. Фофанова “Отче наш”:Отче наш! Бог, в небесах обитающий,
Оку незримый, но зримый сердцами,
Все созидающий, все разрушающий,
Греющий землю живыми лучами.
Мы принесли Тебе жертву бескровную,
Нашу молитву в часы покаяния...
Но ещё палеограф Щепкин упрекал Ф.И. Буслаева за видение в изображениях символов, напр., татаро-монгольского нашествия, которых в них не было
.10Символы отличаются постоянством плана содержания и составляют теологический фонд Церкви. Субъективно-произвольное толкование некоторых внешних образов как символов может стать беспредельным и породить любую фантазию, если исследователь не имеет твёрдой православной позиции. В конце концов даже Библию можно извратить и сделать колдовской книгой (каббалой).
На несведущего человека может произвести сильное впечатление работа современного бельгийского профессора Ф. Винке “О происхождении и структуре глаголической азбуки”
11, в которой обильно цитируются новозаветные тексты в подтверждение символического и мистического содержания букв. В качестве конструктивного образца Ф. Винке выбирает рассуждения монаха Себа (V-VI вв.), написавшего мистическое толкование греческой азбуки; так, в букве ? ему видится круг как символ неба, а в черте вниз – нисхождение Святаго Духа.Именно так пытается подойти к глаголице и Ф.
Винке. На одной букве представим образец его
рассуждения:
Отечественную филологическую практику отличает скрупулезный подход к каждой словесной форме
.13 Небрежение же формами привело Ф.Винке к поразительному “открытию”: “Вскоре же ему явился Бог – послушай молитвы рабов своих и тогда сложи письмена”14. Между тем, святой Кирилл не был рабовладельцем и Бог ему не являлся. Вот как на самом деле написан этот эпизод богодухновенного творчества святого Кирилла и его брата, блаженного Мефодия, и их помощников в житиях, когда святой Кирилл получил поручение о создании письмен и переводов священных книг славянам от императора Михаила и “по первому обычаю молитве вдадеся и посту четыредесятну”: “Вскоре же Бог, Послушаяй (Слушающий – причастие) молитвы раб своих, яви (явил – аорист) ему просимая, и тогда сложи (он, святой Кирилл, сложил ) письмена...”15.Исследование Ф. Винке некорректно и в методологическом отношении. Aвтop игнорирует тот факт, что и при жизни братья ревностно отстаивали православие, и по смерти заступают славянское стадо, от “мысленных волков рассеяваемое” (См. “Акафист” святым братьям). Поэтому нельзя произвольно приписывать Первоучителям взгляды, противоречащие православным догматам, как, напр., следующий: “В понимании Константина мир, творение Троицы, обязательно имел тройственную структуру: небо, землю и промежуточную область, где небо и земля встречаются”
16.Иначе – чего доброго
– святых братьев за 200 лет до отсечения римо-католической ереси, можно записать в почитателей отступивших пап: “В энциклике папы Иоанна Павла II (2 июня 1987 г.) вновь утверждается, что визит Кирилла и Мефодия в Рим есть признание ими основного, центрального догмата католической церкви о верховенстве, примате римских пап в христианском мире”17. Между тем, в житиях наших славянских апостолов подчёркивается, что папа в середине IX века был еще правоверен. Святые Кирилл и Мефодий с равночестным уважением относились ко всем патриархам вселенской церкви, в том числе, и папам. В Рим же они явились по вызову, а также и для оправдания по клевете от латино-немецких священников. Святые братья блестяще защитили славянскую литургию и совершили службу в центральном соборе Первого Рима, имеющего непреходящие заслуги перед православной Церковью, кровь первомучеников которого стала семенем утверждения Церкви. Для папы Адриана II лучшим доказательством святого жития Первоучителей стали принесённые ими в Рим мощи одного из первых римских пап, священномученика Климента, явленные им в Крыму, в миссионерской поездке.Благодатные учителя славянских языков во всей своей деятельности “даже до смерти верни истине пребывали” (Из “Акафиста”).
Замечено, что из азбуки на синтагматическом уровне выводится стихотворение-гомилия, являющаяся Напутственным словом Первоучителя своим славянским ученикам
18. Недаром в ней несколько глаголов повелительного наклонения, с которыми соседние слова складываются в предложения. Первое повеление. “Глаголи: Добро есть. Живете зело, земля”. Здесь явственны мотивы первых глав книги “Бытия”, где говорится, что Господь все творил добро и повелел сотворенному жить “зело”, то есть прекрасно, совершенно. Второе повеление – призыв думать, соображать: “Како? Людие, мыслете!” Третье, возможно, предполагает два замечательных понимания. “Рцы слово твердо” – изреки слово евангельское. Или: “Рцы: Слово твердо” – Скажи: “Слово (Господне) непреложно”. Вл. Даль так передает это сочетание: “Будь тверд в слове”.С древних времен известны также азбучные молитвы, которые составляются и до наших дней. Вот, напр., новейшая, 90-х годов
XX века: “Аз (я) – Буквы – Ведаю – Глагол – Добра – Есть – Жизнь – Земли” .Как уже говорилось, во второй половине азбуки поместились чисто славянские звуки: шипящие и под. Некоторые из них не могут начинать слово, напр., ер-Ъ
, ер-Ь, ер-Ы. Количество слов на другие –немногочисленно, напр., на юс малый, на ять, на шта и под. Все эти буквы не охватываются стихом-гомилией, азбучной молитвой и не входят в догматический имяслов. Их названия просты: ша, шта, я-ть (по-русски произносится е-ть), юс – (по-русски ус), см. в глаголице юсы и изображались как усы:
. Как видим, целая
“юсеница”–гусеница.
Азбучная молитва обычно завершается строчкой “Шествую по следу учителя”, а напутственный стих – словом “червь”. Удивительно это слово. Близкие и дальние родственники его – червленица (багряная одежда), червленый – багряный, ярко-малиновый цвет из особых окрашивающий червей, также Чермное море, то есть Красное. Псалмопевец Давид пророчествует о крайней нижней точке Божественного истощания, о страданиях Господа Иисуса Христа на Кресте: “Азъ же есмь червь, а не человекъ, поношение человековъ и уничижение людей” (Пс.
XXI, 7). Далее Сын Божий с упованием обращается к Отцу Небесному: “Яко Ты еси исторгий мя изъ чрева” – и вспоминает земную Мать: “От чрева Матери Моея Богъ мой еси Ты” (там же, стихи 10-11). Пресвятую же Богородицу Деву Марию мы именуем Червленицею, одеждой, покровом, давшей чистейшую плоть и кровь Христу.Богоносный Максим считает, что Господь назвал себя червем ещё и потому, что Он бессеменно родился от Девы, как червь рождается без семени в земле после дождя. И еще один образ: как наживку, как приманку, как червя, заглотил ад Христову плоть человеческую, не увидев Божества, и
– разорился, разрушился, “огорчился”. Как ничтожный по виду червь прогрызает и истребляет вещество, так и Господь, бывший унижен на Кресте до крайности, истребил враждебную демонскую силу. Принявший Христово смирение, русский народ создал пословицу: “Червь во прахе – и то Божье творение”. В классической поэзии, сохраняющей цельность слова, вдруг поразительно высвечивается особенный смысл слова: “Благословлю я золотую дорогу к солнцу от червя” (Н. Гумилев – “Вечное”).Велики, таинственны и неисчерпаемы по смыслу на уровне парадигматики и имена других букв. Указанием на Творца связаны между собой все четыре местоимения: Аз, Иже, Наш, Он, что частично уже показано. Вспомним отпусты Господских праздников: Иже в вертепе Родивыйся, Иже во Иордане Крестивыйся, Иже на горе Фаворстей Преобразивыйся и под
.Замечательно слово “добро”, имеющее богатейшие словообразовательные, синонимико-антонимические связи и этимологические скрепы в церковном и народном языке славян: добродетель, добропобедный, доброта-красота
– лепота; добро – зло; древний корень доб- (удобно) выявляется в словах: подобие, преподобный, доблий воин Христов и под.Замена же добро на хорошо в русском варианте Библии разрушает все связи, в том числе, чёткое противопоставление добра и зла, снижает стиль (ср. прихорашиваться, хорошенький), и наконец, слово хорошо этимологически происходит от имени языческого бога Хорс и не может по всем указанным признакам быть уместным в священном тексте.
Имяслово буквы покой настолько всеобъемлюще, что суть имени почти не охватывается умом, а претворяется сердцем. Догматически покой исследовался Филаретом Дроздовым. Неисчерпаемо гимнографическое богатство его употребления, начиная с Псалтири: “Воскресни, Господи, в покой Твой, Ты и Кивот святыни Твоея” (Пс. CXXXI,8). В честь “покоя” составлено огромное количество стихотворений, где слово играет изумрудными смыслами.19 Приведем стихотворение советского поэта Н. Рубцова, в котором видна укорененность основополагающего для национального миросозерцания понятия, сохранение и долговечность православной традиции:
Тайна
Чудный месяц горит над рекою,
Над местами отроческих лет;
И на родине, полной покоя,
Широко разгорается свет...
Этот месяц горит не случайно
На дремотной своей высоте,
Есть какая-то жгучая тайна
В этой русской ночной красоте!
Словно слышится пение хора,
Словно скачут на тройках гонцы,
И в глуши задремавшего бора
Всё звенят и звенят бубенцы.
Н.М. Рубцов.
В заключение на материале буквы живете покажем, как образ (начертание) и имя буквы органически входят, врастают в православную культуру народа.
?eahoa, – повелел Господь своему творению. Живый Бог Подателем жизни Животворящим Духом своим, движет всем и все “исполняет” (наполняет). Поэтому в богослужебном словаре так много сложных слов с корнем ЖИВ для похвалы Господу: ЖИВОДАВЕЦЪ, ЖИВОТОДАВЕЦЪ, ЖИЗНОДАВЕЦЪ, ЖИВОТВОРЕЦЪ, ЖИВОНАЧАЛЬНИКЪ, ЖИВОНОСНЫЙ, ЖИВОТОЧНЫЙ и многие другие. Не только человек, который был сотворен “в душу живу”, но и “всяко животно” исполнено благоволения Господня, всем отверзает Он щедрую руку.
Живо
– это не только плоть, но и дух, всякое дыхание. Прилагательное “живой” активнейшее в русском языке: живая вера, живая земля, живая вода, живые глаза, живой забор (из деревьев), живые краски, живой пример, живая связь и т.д., и т.п. Церковнославянский язык – живой, т.к. на нём создаются новые молитвы, службы, песни. В мёртвом нельзя было бы изменить и буквы. А кто не хочет знать языка для прославления живого Бога, тот сам мертв.Буква живете и рисуется как символ живота, т.е. жизни. Она и в глаголице и в кириллице
– та же:
и ?.
Ей нет подобия ни в одном алфавите мира. Это чисто славянская буква, изобретена св. Кириллом без аналогий. Дает простор рисовательному, художественному творчеству. Так, в одной из древнерусских книг инициальное живете рисуется с человеком как стержнем буквы, раскинутые руки нарисованы как вылетающие птицы, ноги его как бы произрастают из земли, в сердце его врастает древо жизни – ведь сердце человека и есть центр, средоточение жизни, все восходит к нему и все от него исходит. Все живое (звери, травы) переплетено в единый бесконечный узор.
Народ не обошел вниманием и образ буквы (“Домишко разползся как живете”), и имя ее: “Живи, дух, мори плоть”, “Богатый дивится, чем бедняк живится – ан убогому Бог подает”, “Бог дал живот, даст и здоровье”, “Всяк живой смерти боится”, “Родится человек на смерть, а умрет на живот”.
Новый Завет завершается книгой св. Евангелиста Иоанна Богослова “Апокалипсис” (“Откровение”), где в сложных символических образах показана конечная судьба мира и установление вечной жизни, когда можно будет каждому жаждущему и хотящему пить воду животную туне (даром): “И Дух и невеста глаголютъ: прииди. И слышай да глаголетъ: прииди. И жаждай да приидетъ, и хотяй да прииметъ воду животную туне” (Откр., XXII, 17). Эти слова и взял А. Блок к cвоему стихотворению эпиграфом. Звукопись стиха насыщена звонами жизни (аллитерация Ж-3 и С-Ш):
И Дух, и Невеста говорят: прииди
(Апок.
Верю в солнце Завета,
Вижу зори вдали.
Жду вселенского света
От весенней земли.
Всё, дышавшее ложью
Отшатнулось, дрожа.
Предо мной
Золотая межа.
Заповеданных лилий
Прохожу я леса.
Полны ангельских крылий
Надо мной небеса.
Непостижного света
Задрожали струи.
Верю в Солнце Завета,
Вижу очи Твои.
Мистическую силу славянской Буквы всегда понимали враги России. Борьба с буквой есть борьба с Православием. Именно поэтому одним из первых декретов антирусского правительства в 1917 году среди смуты, войны и разрухи стала реформа орфографии, преследовавшая тайную цель разрыва гражданского письма с церковным. О пагубности якобы “упрощённого письма” для всей русской культуры написано достаточно. В дополнение приведём соображения о фите, яте, ерах.
Казалось бы, лишняя, избыточная буква в азбуке,
как её характеризуют рационалисты, буква “фита”
в народном сознании соединилась с наступающей
эпохой воинствующего безбожия. Народ приметил:
“Фиту убрали – и церкви рушить стали”, действительно,
буква-ковчег 
символизирует
Храм Божий, Церковь, где находится Сам Бог – E OS . Недаром в
сборниках древних пословиц (XVII в.) есть одна удивительная:
“Фита не славна, да вещь она славна”.
Учителя, замученные продолжающимся пикированием грамотности вниз, прибегают к опорным сигналам-рисункам, чтобы как-то оживить однообразие плоской чахлой строки с серыми Е, И и пр. Между тем, таким опорным сигналом был крестоносный “ять”, “белая лебедь” орфографии. По мнению палеографов, он сложился из креста над ерем ( h ), венчал строку крестом, поднимая ее “горе”, а также видом своим рисовал, выделял корни и формы, которые теперь оставлены на механическую зубрежку. Кроме того, “ять” как фонема продолжает функционировать в языке.
Что же касается потери конечного “ера” (Ъ), то недописывание слова привело к его недоговариванию: слова на письме и в речи сбились, как вагоны при крушении. Главное же в том, что богоотступное письмо послужило богохульному содержанию: “По приказу самого Архангела Михаила никогда не приму большевицкаго правописанiя. Уже хотя по одному тому, что никогда человеческая рука не писала ничего подобнаго тому, что пишется теперь по этому правописанiю".20
Пророчески предвидя “пленение” богодухновенной славянской буквицы как системы действенных логосных Письмен, И.А. Бунин в стихотворении “Слово”, написанном 7 января 1915 года, призывал:
Молчат гробницы, мумии и
кости, –
Лишь слову жизнь дана:
Из древней тьмы, на мировом погосте,
Звучат лишь Письмена.
И нет у нас иного достоянья!
Умейте же беречь
Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья
Наш дар бесценный – речь.
Примечания
: A.А. Потебня. Язык и мысль. Харьков, 1913, с. 5-6. Коммуникативная функция языка не может быть главной, хотя таковой объявляется, ср. круг Аввы Дорофея: человек, движущийся по орбите к другому, удаляется от соседа; движущиеся же по радиусу к Богу-центру сближаются и друг с другом. Кроме того, первое языковое общение сотворенного словесного – человека – происходило с Богом. Н.С. Трубецкой. Общеславянский элемент в русской культуре, 1927. Цитир. по: И. Солосин. Отражение языка и образов Священного Писания и книг богослужебных в стихотворениях М.В. Ломоносова. Известия ОРЯС, ХVIII (1913), кн. 2, с. 287. Cм.: Ю. Лотман. Символ в системе культуры. Труды по знаковым системам, № 754, XXI, Тарту, 1987, с. 20. См.: Г.А. Хабургаев. Первые века славянской письменности. М.,1994. См.: Сборник ответов на вопросы но языкознанию. IV международный съезд славистов. I., 1958, с. 315 и след. П.Я. Черных. Историко-этимологический словарь современного русского языка. М., 1993, т.II, с. 463. Кириллица – азбука, названная в честь св. Кирилла. Она явилась калькой с глаголицы, сохранив все сущностные свойства первой азбуки (порядок букв, имяслов и пр.), но изменив внешний вид письмен по образцу греческого унциала (А, В, Г). Чисто славянские буквы также приняли внешний угловатый рисунок византийского торжественного письма: ®
Ж и под. Сближение с
греческим письмом объясняется традицией
стихийного (“без устроения”) использования
греческих букв для записи славянской речи на
Балканском полуострове еще до устроения письма
святыми братьями. Ученики Первоучителей
соединили традицию с глаголицей, “устроив”
через глаголицу кириллицу. На Русь пришла
славянская буква в кириллическом варианте.
Древнерусское
искусство. М., 1974, с. 239.
Ф. Винке. О происхождении и
структуре глаголической азбуки. “Литературная учеба”, № 3, 1996,
с.115 и след.
Ф. Винке. О происхождении и
структуре глаголической азбуки. “Литературная учеба”, № 3 1996, с.125 и след.
13 См. в цитир. книге Г.А. Хабургаева о рождении сыновей у князя: первого “назва” (назвал сам князь), второго “назваша” (назвали, т.к. князь был в отъезде).
Ф. Винке. О происхождении и структуре глаголической азбуки. “Литературная учеба”, № 3, 1996, с.123. См. “Житие и подвизи иже во святых отца нашего Константина Философа, перваго учителя и наставника словенску языку”. Ф. Винке. О происхождении и структуре глаголической азбуки. “Литературная учеба”, № 3 за 1996 г., с.127. См. “Сакральный смысл славянской азбуки”, предисловие А. Кнорринга к работе Ф. Винке. “Литературная учеба”, № 3, 1996, с. 113. См. работы Л.В. Савельевой, напр., “Сакральный смысл славянской азбуки (Напутственное слово Первоучителя славян)”. Ж. “Север”, № 9, 1993. В.А. Котельников. Православие в творчестве русских писателей XIX века. Ж. “Христианское чтение”, № 9 за 1994 г., с. 22 и след; трудно согласиться с исследователем, что в лермонтовском “Выхожу один я на дорогу” “покой” отражает духовное усыпление через душевное стремление к покою; красота поэтической картины – пути, звезды, дуба, песни – бестелесна и духовна. И.А. Бунин. Окаянныя дни.
