Татьяна Павлова
БОГАТЫРЬ РУССКОЙ МУЗЫКИ
Сегодня для всех очевидно, что Георгий Васильевич Свиридов (1915-1997) уже при жизни был великим музыкальным классиком, великим композитором земли Русской. Дирижер Владимир Федосеев верно подметил: «Можно назвать имена только трех больших композиторов, музыку которых играли на улицах еще при их жизни. Это – Моцарт, Верди и наш Свиридов. Это значит, что их музыка точно попала в душу народа».
Георгий Васильевич всегда жил жизнью страны, радовался и страдал вместе с народом, никогда не отрекался ни от своей эпохи, ни от своих убеждений, не «перекрашивался», не «перестраивался». На открытии памятника Сергею Есенину он сказал: «За последнее время мы привыкли к поношению России. Я не хочу привыкать. Пользуюсь случаем, чтобы сказать об этом во всеуслышание. Это несправедливо – история России перекореживается, многие люди в истории получают дурные, ложные оценки. Я призываю вас не стыдиться того, что мы – русские люди. Я призываю вас, самое главное, к творчеству, к любви братской, к чувству человеческого достоинства».
Несмотря на подлинную популярность многих сочинений Г.В. Свиридова, нам еще предстоит многое открыть в его творчестве, и это относится не только к любителям музыки, но и композиторам, продолжающим русское направление в музыке, и к исполнителям его произведений.
Вот та тема, которой было посвящено интервью, данное автору этих строк, в годовщину кончины Г.В. Свиридова, композитором Валерием Александровичем Гаврилиным и художественным руководителем Капеллы, ректором Петербургской консерватории Владиславом Александровичем Чернушенко. Ниже предлагается запись нашей беседы.
* * *
Разговор проходил на квартире В.А. Гаврилина. Мы расположились в уютной комнате с роялем, на стенах портреты, рисунки поэтов, художников, композиторов.
На мой первый вопрос – «что для Вас значит имя Георгия Васильевича Свиридова теперь, когда его уже нет с нами?», Валерий Александрович ответил:
В.Г. – Замечательная наша поэтесса Анна Ахматова написала, что когда умирает человек, изменяются его портреты. Когда Георгий Васильевич был жив, говорить о нем было легко. Теперь, когда его нет, говорить стало очень трудно. Почему ? Потому что переменился не только внешний портрет (вот вы видите здесь у меня много его изображений), переменился его внутренний портрет, изменился масштаб его личности. Сейчас он уже вышел из текучки нашей жизни и стал неожиданно непостижимым и громадным. И мы не можем никак истинно охарактеризовать значение этой великой колоссальной фигуры. Мы только понимаем, что это колоссальное. Но должно пройти время, чтобы разглядеть это могущество в полном объеме. Вот что хочу сказать насчет масштаба и объема – я за свою жизнь встречался со многими русскими богатырями. Старые русские люди их хорошо знают. Это громадная фигура Николая Константиновича Симонова – это богатырь; громадная фигура изумительного актера Василия Васильевича Меркурьева; колоссальная, огромная, высоченная фигура Николая Константиновича Черкасова; вы помните огромную фигуру Василия Павловича Соловьева-Седого и, конечно, все мы помним огромную «медвежью» фигуру Георгия Васильевича Свиридова. Где-то я прочитал, что это есть признак высокой породы, когда сочетается такая “медвежеватость” с изумительным благородством и строгостью облика. Вот такие махины были! И было полное соответствие их породистого облика с их огромными могучими делами.
Он ушел, наш великий Друг и Наставник, и Учитель..., и Вразумитель наш!
Невольно вспоминаешь стих Некрасова:
Кончен век богатырей
И смешались шашки,
И полезли из щелей
Мошки и букашки...
