Джон Мюллер
Латинская Америка
Нельзя объяснить этот феномен и давлением или промоутерскими усилиями США. Полтора столетия США постоянно и часто очень настойчиво призывали к демократии своих южных соседей, не отказываясь при случае подкрепить идею деньгами (или военной силой). Но все эти усилия никаких долговременных результатов не принесли. Например, в 1913 году президент Вудро Вильсон торжественно объявил Соединенные Штаты защитником демократии обеих Америк. В доказательство серьезности своих слов он послал войска в Никарагуа, Доминиканскую Республику и Гаити, чтобы на деле поддержать демократический процесс. Все три страны впоследствии пережили длительную диктатуру37.
Такие промоутерские усилия не могли улучшить ни продукт, ни упаковку. На самом же деле в Латинской Америке изменилась только позиция покупателей: демократия стала считаться — во всяком случае, среди политических элит — идеей, время которой настало.
Постепенный рост симпатий к демократии со стороны Католической церкви мог, конечно, сыграть определенную роль (об этом уже говорилось выше). Но, по всей видимости, гораздо более существенно то обстоятельство, что все новообращенные страны пережили военную диктатуру (очень знакомую этому региону форму правления), которая почти всегда компрометировала себя коррупцией и не стеснялась никаких насильственных мер, особенно при борьбе с повстанцами левацкого толка. Опыт показал, чго военная диктатура, не связанная общественными ограничениями, при подавлении эксцессов действует, как правило, неоправданно жестоко и в целом менее (или, во всяком случае, не более) эффективно, чем гражданская демократия. Аргентина, кроме того, испытала унижение вследствие неспособности военного режима выстоять даже в недолгой войне против Англии за пустынные острова в Южной Атлантике.
В далекие прежние времена провалившийся авторитарный режим сменился бы, конечно, не демократией, а очередным подобным режимом. Но в 1970-е годы военные лидеры Латинской Америки поняли, что их время прошло, и весьма обеспокоились тем, что диктатура настолько вышла из моды. Когда-то у них хватило решимости взять на себя, как выражаются Гильермо О’Доннелл и Филипп Шмиттер, почти «мессианскую роль единственной инстанции, способной воплощать и отстаивать высшие интересы нации». Но из-за причиненного им ущерба общества Латинской Америки накопили крайнюю неприязнь к военным диктаторам, и последние сочли за благо согласиться на демократию и облегчить переход к ней. Генералы стали все яснее понимать, что при демократии, когда им «не придется отвечать за трудные решения», они могут жить гораздо комфортнее. В результате конституционное правление стало традиционным выбором будущего в Латинской Америке. И когда в 1990 году в Аргентине была предпринята неуклюжая попытка переворота, президент не прибег к силе, а ограничился демонстративно-презрительными отставками. Он назвал действия заговорщиков «нелепым анахронизмом», и, как сообщает один обозреватель, ему «стоило только сказать „нет“, и все кончилось за несколько часов»38.
