Джон Мюллер
Проверка продукта рынком
Похожая ситуация сложилась в 1960-х годах, когда Католическая церковь принялась проповедовать «социальные перемены» и защищать «базовые права личности». Эта позиция объяснялась отнюдь не ново- обретенной любовью к демократии, а необходимостью противопоставить что-то разнообразным и модным тогда формам «теологии освобождения», которые по духу своему были в значительной мере тоталитарными (и фанатичными). В конце 1980-х годов Церковь сделала важные заявления. Папа по-прежнему подчеркивал, что не стал «проповедником демократии», но объяснил, вместе с тем, что «проповедует Евангелие», а оно, «конечно, имеет прямое отношение ко всем проблемам прав человека», следовательно, и демократия «имеет отношение к Миссии Церкви», ибо, как он считает, «демократия означает соблюдение прав человека»23.
Проверка продукта рынком
Следующей, третьей, задачей поборников демократии стало то, что продукт нужно было проверить рынком — испытать его где-нибудь на практике и доказать его работоспособность. И замечательным образом, вопреки предсказаниям таких влиятельных противников демократии, как Платон, вскоре обнаружилось (о чем я уже говорил в главе 6), что демократия — более эффективный по сравнению с другими способ выбирать и контролировать лидеров, что она нисколько не подразумевает всеобщей социальной нивелировки, преследования богачей и прочих меньшинств, господства толпы, невежд и демагогов.
Американский эксперимент, как отмечает Р. Р. Палмер, показал, что идеи свободы, классового равенства, ответственного гражданства, на- родоправия, свободы совести и слова, разделения властей и писаной конституции, принятой со всеобщего одобрения, «отнюдь не обречены на существование в умозрительной сфере, где ими интересуются одни теоретики, и могут стать реальной материей общественной жизни реальных людей в реальном мире и сейчас»24. И если Соединенные Штаты продемонстрировали, что бывают весьма достойные страны без королей и класса наследственных аристократов, рыночное тестирование демократии в Англии доказало, что переход от монархии к демократии без физического разрушения аристократического класса не исключен.
