Джон Мюллер
Создание спроса на нужные ценности
Но, как я отмечал в главе 6, наследственная монархия оказалась крайне несовершенной формой правления. Поэтому первый исторический конкурент демократии стал для нее довольно легким противником. Поразительная долговечность монархии, существовавшей многие тысячелетия во всех уголках мира, объясняется прежде всего тем обстоятельством, что она просто не имела достойного конкурента. И как только возникла привлекательная альтернатива в лице весьма несовершенной демократии, монархии довольно быстро (примерно за столетие) сошли со сцены, по крайней мере в развитом мире.
Создание спроса на нужные ценности
Еще одной задачей демократии стало то, что ее адептам нужно было создать спрос на ценности, которые почти автоматически помогают положительно оценить их продукт. Например, демократии способствует (хотя, конечно, не гарантирует ее успеха) распространение убеждения, что власть обязана своим существованием и долговечностью не Богу (как предполагала наследственная монархия), а всеобщему согласию и одобрению большинства. Столь же полезно убеждение, что политическая свобода является природным и самым высшим правом, а классовая система, разрешавшая политическую активность только ограниченному клану высокородных, неразумна и несправедлива, поскольку все люди созданы (рождены) равными.
Постепенное усвоение этих идей, конечно, помогало демократии, хотя проповедовать их можно было и без всякой приверженности народовластию. В конце концов, те же соображения нередко высказывались даже явными антидемократами. И если «крестовые походы» поборников чистоты воздуха объективно играш на руку промоутерам атомной энергетики, то сторонники теорий о важности и значимости согласия среди подданных, несправедливости классовой системы, достоинстве свободы и терпимости, несомненно, приносили пользу радетелям демократии.
Великий Вольтер, пылко пропагандировавший свободомыслие и терпимость к чужим мнениям, был отнюдь не демократом: он предпочитал режим просвещенных правителей-философов (особенно, надо полагать, остроумных) и отвергал народовластие, считая массы «глупыми и варварскими», нуждающимися, подобно скоту, «в ярме, кольце в носу и сене». Исайя Берлин считал просвещенный деспотизм — идеал Вольтера — вполне возможным и утверждал, что в определенном смысле свобода «никак логически не связана с демократией или самоуправлением». С течением времени промоутерам демократии удалось доказать, что просвещенный деспот, являющийся поборником либерализма, — это иллюзия. Ведь если либерализм подразумевает право организованно и мирно смещать власть, то либеральный деспотизм есть противоречие в самом определении. Лучше всего — и, возможно, единственно — такую свободу обеспечивает только демократия. Или, как говорит Хантингтон, «свобода есть, в известном смысле, исключительное достояние демократии. Если вас интересует свобода как высшая социальная ценность, вас должна волновать судьба демократии»21. Явный противник демократии Вольтер играл ей на руку, помогая создать спрос на продукт, который только демократия и могла предложить с достаточными гарантиями22.
