Джон Мюллер
Экономическое развитие, ощущение счастья и квота на катастрофы
Конечно, нельзя исключать и другого: уверенность современных экономистов заслуживает ничуть не больше доверия, чем прогнозы Гендерсона и Ослера столетней давности по поводу перспектив медицины. И теоретически я допускаю, что нынешняя приверженность рыночным ценностям может оказаться столь же эфемерной и неосновательной, как предшествовавшее ей превознесение планирования, регулирования и торговых ограничений. В этом случае нам не повезет настолько, насколько политическая элита усвоит и использует советы экономистов. И все же, принимая во внимание основательность консенсуса и в первую очередь последовательные успехи экономического анализа и экономических рекомендаций, я склонен считать, что на сей раз экономисты в кои-то веки докопались до истины и, значит, благосостояние человечества может и перспективе неизмеримо улучшиться.
Экономическое развитие, ощущение счастья и квота на катастрофы
Любой, даже самый значительный, рост экономического благосостояния отнюдь не подразумевает, что люди почувствуют или хотя бн скажут, что почувствовали, себя счастливее.
По мнению Аристотеля, «счастлив тот, кто действует в соответствии с совершенной добродетелью и в достаточной мере обладает внешними благами». Или, как сформулировал это словацкий кинорежиссер, «лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным». И еще точнее выразился Перл Бейли: «Я испытал богатство, я испытал бедность — богатство лучше»53.
Казалось бы, в XXI веке люди будут располагать внешними благами в неизмеримо больших масштабах по сравнению с нашими нынешними стандартами достатка и при условии, что ничего не утратят в смысле добродетели, они просто обязаны чувствовать себя счастливее. Однако опыт свидетельствует: этого не произойдет.
Три заключения по поводу счастья
Счастье, или ощущение благоденствия, трудноуловимо. Но материалы опросов общественного мнения, позволяющие выявить признаки этого состояния и охарактеризовать его в той мере, в какой это вообще возможно, свидетельствуют о трех вполне определенных обстоятельствах.
