Капитализм, демократия и удобная бакалейная лавка Ральфа

Нематериальные соображения доминируют в представлениях о счастье. Если, как установлено, счастье непосредственно не связано с ростом материального благосостояния, то можно сделать логический вывод, что материальное благосостояние вообще не имеет значения для счастья. Энгус Кэмпбелл приходит именно к такому мнению и заключает: счастье приносят общественный сгатус, удачный брак, семья, друзья и интересная работа60.

Однако, как отмечено выше, нет сомнения, что материальное положение и здоровье — очень важные критерии личной оценки счастья и общего благополучия. А поскольку в США и других странах, где проводились опросы, налицо огромный прогресс в сферах материального благосостояния и здравоохранения, отсутствие общего роста удовлетворенности можно было бы объяснить лишь ухудшением прочих условий, чего Кэмпбелл не наблюдает61.

Накопление материальных благ ведет не к удовлетворению, а к скуке и недовольству. Тибор Сцитовски полагает, что процветание, особенно в Соединенных Штатах, обернулось не слишком привлекательными вещами: вместо удовлетворенности и удовольствия оно породило праздную скуку, толкающую к безумствам, употреблению наркотиков, насилию и тому подобному. Люди, по его мнению, начинают искать «удовольствие не там, где нужно, или не так, как нужно, и в результате испытывают неудовольствие»62.

Подобная точка зрения ставит под сомнение само понятие процветания как совокупности условий, при которых людей в изобилии и по доступным ценам снабжают любыми угодными им товарами. Ее приверженцы исходят из того, что мир, где отсутствуют опасность и стимулирующая борьба, неизбежно погрязает в роскоши и предается гедонизму (вплоть до откровенно порочных его форм). В результате люди не только духовно деградируют, но становятся жертвами скуки, тоски и мировой скорби, чувствуют себя полностью разочарованными и несчастными.

Это опасение существует уже давно, и его в разных формах высказывали даже апологеты успешного капитализма. Адам Смит предрекал, что, поскольку рабочим предстоит выполнять исключительно рутинные и однообразные операции, они «опустятся до крайней степени тупости и невежества, какую только можно представить для человеческого существа», утратят способность совершать что-либо «самостоятельное» или «воспринимать любое великодушное, благородное или заботливое побуждение». Со своей стороны, Алексис Токвиль опасался, что, когда «любовь к собственности» станет достаточно «пылкой», люди сочтут «любую перемену обременительной», «человечество остановится на месте», умы «будут вечно колебаться, не в силах породить свежие идеи», «человек растратит свою силу на бесполезные и праздные пустяки», и хотя люди не перестанут постоянно '»то-то делать, «человечество прекратит развиваться». А по мнению нашего современника Йозефа Шумпетера, менеджеры утратят энергию и инициативу по мере погрязания в бюрократии63.