Джон Мюллер
Постулат первый: рост экономического благосостояния должен быть главной целью
Многие экономисты на деле являются экономическими детерминистами (или, по крайней мере, ведут себя так): ведь, в конце концов, если где-то происходит что-то достойное внимания, кто-то всегда на этом обогащается. Проворные экономические детерминисты (действующие по принципу «следи за деньгами»), как правило, быстро вычисляют счастливчиков («нажившихся») и торжественно объявляют их движущей силой имевшего место события. (То обстоятельство, что одновременно многие видные и влиятельные люди теряют деньги, экономистов обычно не интересует.)
Однако в истории неэкономические ценности нередко ставились выше экономических. В частности, как отметил Саймон Кузнец, обретение вечной жизни или, скажем, сохранение классовой структуры, отражающей врожденное неравенство людей, долгое врем*; считалось гораздо более высокой целью, чем экономическое процветание. По мнению Розенберга и Бирдзелла, многие деловые новации, оказавшиеся чрезвычайно продуктивными экономически, — акционерные компании, универсальные магазины, торговля по почте, фирменные торговые сети, трасты, филиалы банков, транснациональные корпорации — вызывали острую неприязнь у тех, кто хотел жить по старинке, патриархально, даже если это мешало экономическому развитию. Такие люди отдавали сентиментальное, экономически весьма сомнительное, предпочтение кооперативам, маленьким фермам и семейным магазинчикам13.
Важной сферой, где неэкономические ценности обычно превалируют, является война. Как и всякое убийство, война экономически непродуктивна, хотя и трудно назвать какую-нибудь войну, от которой никто не обогатился. Чисто экономическая мотивация, как правило, побуждает людей вести себя иначе — более разумно с точки зрения морали, эстетики, психологии и эмоциональных ощущений. Вот вывод Квинси Райта, посвятившего всю жизнь изучению этой проблемы: «Исследование прямого и косвенного влияния экономических факторов на возникновение войн показывает, что данные факторы имели гораздо меньшее значение, чем политические амбиции, идеологические убеждения, технологические изменения, взаимные претензии, иррациональные психические комплексы, невежество и просто нежелание поддерживать условия мира в изменяющейся обстановке». А вот как историк Хартмут Погге фон Штрандманн представляет себе причины, побудившие Германию начать Первую мировую войну|4:
