Джон Мюллер
Интеллектуалы
Вопросы Ирвинга Кристола: «Какой поэт воспел заслуги капитализма? Какой писатель действительно вдохновился историей бизнесмена?» — звучат совершенно риторически. Столетиями писатели неустанно осыпали капитализм градом упреков, порицали в книгах и газетах, в фельетонах и стихах, в рассказах и романах, в фильмах и популярных песнях за мнимые пороки: бессердечие, жестокость, вульгарность и поощрение низких сторон человеческой природы.
Интеллектуалы
Если говорить в самых общих чертах, то интеллектуалы испытывают своего рода естественную, историческую антипатию к капиталистам. По мнению Джорджа Стиглера, «коммерческая деятельность претит интеллектуалам уже несколько тысяч лег». Недаром Платон отвел торговцам самое низкое место в своем идеальном государстве. И это отношение, полагает Дональд Макклоски, за последние полтора столетия превратилось в «устойчивое презрение». Или, как замечает Сесар Гра- нья, «традиционная нелюбовь интеллектуалов к буржуазии» проявляется «не только в неприятии, но и в привычке сурово осуждать ее».
Интеллектуалы по природе своей склонны ценить полет фантазии, широкие обобщения, глобальные концепции. Для Вацлава Гавела, например, «интеллектуал — это человек, посвятивший жизнь размышлению в самых общих категориях о происходящем в мире и о порядке вещей в широком смысле». Напротив, успешные деловые люди должны в какой-то мере быть практичными, приземленными, материалистичными, банальными; они не склонны к отвлеченным рассуждениям, прозаичны, методичны, рутинны, свободны от идеологии, неромантичны, терпеливы, аккуратны и невыносимо скучны в глазах тех, кто ценит неуловимый и причудливый полет фантазии.
Подобно религиозным пророкам, многие интеллектуалы совершенно уверены, что ясно представляют, чего обязаны желать люди, и убеждены, что алчный капитализм никак не содействует этой цели. Поэтому их нередко раздражает и даже выводит из себя стремление капиталистов без раздумий потакать любым вкусам, свойственным потребителю в данный момент. Гавел, в частности, превозносит тех интеллектуалов, которые беспокоятся, «не приведет ли глобальное засилье рекламы, потребительства и кровавых зрелищ на телевидении к полному отупению рода человеческого». Опасаясь подобной перспективы, интеллектуалы в Европе десятилетиями контролировали радио и телевидение, дабы средства массовой информации предлагали именно то, чего люди должны хотеть, а не то, чего, по «неправильному» мнению капиталистов, они могли желать на самом деле.
