Капитализм, демократия и удобная бакалейная лавка Ральфа

И сами выводы, и логика, с помощью которой они получены, вызывают немало вопросов. Прежде всего, до появления командных экономик в коммунистических странах почти все страны мира были капиталистическими в достаточно точном значении этого термина — пусть плохо управляемыми или чрезмерно регламентированными, но тем не менее в общем и целом капиталистическими. То есть, если не считать коммунистический лагерь, все демократии были капиталистическими, но такими же были и все недемократии.

При данных обстоятельствах некапиталистическая демократия могла бы возникнуть только одним путем — отказавшись от капитализма. Однако когда в капиталистической стране утверждалась демократия, успешные капиталисты и прочие богатые люди, оставаясь в меньшинстве, как правило, пользовались демократическими возможностями, чтобы предотвратить экспроприацию своей собственности (об этом мы уже говорили в главе 6). Так было даже в странах с очень влиятельными социал-демократическими партиями, явно симпатизировавшими командной экономике. Например, в 1918 году британские лейбористы включили в свою программу пункт (убранный только в 1990-х годах, после ожесточенных партийных дискуссий) с призывом к «обобществлению средств производства, распределения и обмена»2. Но партия не смогла осуществить эти антикапиталистические меры, хотя многие годы правила страной, имея значительное парламентское большинство.

Итак, до известного времени народовластие возникало только в капиталистических странах, которые благодаря демократическому процессу продолжали оставаться капиталистическими. Поскольку капиталистическая демократия по природе своей не может стать некапиталистической, последняя представима только при одном принципиальном условии: если демократия вводится в стране, до этого не знавшей ни ее, ни капитализма. Такое стаю возможно лишь после 1989 года, когда многие страны с командной экономикой после краха коммунизма перешли к демократии. Их опыт в значительной мере опроверг общепринятое и до тех пор непоколебимое убеждение, что демократия не способна существовать при некапиталистической экономике.