Капитализм, демократия и удобная бакалейная лавка Ральфа

Кроме того, демократию и капитализм в структурном отношении объединяет, по выражению Фрэнсиса Фуку.чмы, своего рода «системная пустота». Это качество может показаться не слишком привлекательным, особенно для тех, кто стремится к великим и возвышенным целям: и демократия, и капитализм лишены, если можно так сказать, ощутимого внутреннего содержания. То, что Ёргин и Станислав говорят о капитализме, вполне применимо и к демократии: «Система, главной целью которой является обеспечение свободы каждого в преследовании личных интересов и обогащении, явно не может удовлетворить потребность человеческой души в вере и в чем-то более высоком за пределами материализма»15. Следует, безусловно, согласиться, что демократия и капитализм — по крайней мере, в той их реальной форме, которую воплощает чудная лавка Ральфа, — действительно не дают вразумительного ответа ни на один великий философский вопрос: что есть истина; что есть благо; в чем смысл жизни? В ответ на все сетования по поводу такого положения вещей лучше, наверное, просто пожать плечами и ответить, как вольтеровский Кандид (устало и добродушно): «Это вы хорошо сказали, но нам надо возделывать наш сад».

Наконец, институты демократии и капитализма похожи в том отношении, что пользующиеся ими субъекты действия мало понимают, как эти институты работают.

И в зрелых, и в новых демократиях многие до сих пор верят в туманно-романтический идеал, фантастичность которого доказана многовековым опытом. Демократия, как я неоднократно отмечал, не означает ни массовой политической активности, ни просвещенной гражданской ответственности, ни сердечного согласия, ни терпимости большинства. Однако убеждение, что она должна быть такой, до сих пор существует и даже преобладает.

Расхожее мнение гласит, что капитализм есть нечто порочное, предосудительное или, во всяком случае, недобродетельное. Это мнение часто разделяют даже сами капиталисты (когда дают себе труд задуматься). Такой взгляд превалирует даже в развитых капиталистических странах, где в повседневном бизнесе жаждущие наживы дельцы в подавляющем большинстве случаев ведут себя честно, порядочно, цивилизованно и даже гуманно. Например, по данным опросов 1990 года, жители капиталистического Нью-Йорка солидаризировались с обитателями тогда еще коммунистической Москьы, полагая, что нечестно поднимать цены только из-за роста спроса, и, как ни удивительно, показали себя менее терпимыми к экономическому неравенству, более нерасположенными к спекулянтам и менее убежденными в значимости материальных стимулов. И очень многие в капиталистической Америке уверены, несмотря на прямо противоположные утверждения экономистов, что сокращение производства вредит экономике, что международные торговые соглашения приводят к уменьшению числа рабочих мест, а цены на бензин определяет алчность нефтяних боссов, а не существующая динамика спроса и предложения16.