Капитализм, демократия и удобная бакалейная лавка Ральфа

У меня нет принципиальных возражений против подобных реформ, но, на мой взгляд, они не имеют практически никаких шансов на успех. Более того (о чем и пойдет речь в этой главе), попытки ликвидировать очевидное несоответствие между недостижимым демократическим идеалом и неприглядной, но неизбежной реальностью могут привести даже к негативным последствиям.

Прежде всего, неустанное противопоставление сияющего идеала и откровенно непривлекательной реальности нередко порождает (или усиливает) скептическую неприязнь к демократическому процессу как таковому: его начинают считать неадекватным и в большинстве отношений малоприемлемым. В результате становится правилом хорошего тона, даже модой, осуждать всю систему как коррумпированную. Этот мрачный скепсис, столь распространенный в демократиях и столь часто оплакиваемый демократами-идеалистами, отчасти, а то и в основном, обязан своим существованием самим же идеалистам.

Во-вторых, я полагаю, что постоянное превознесение равенства и его экстраполяция на экономическую сферу вызвали к жизни деструктивную и глубоко антидемократическую концепцию, которую я называю гипердемократией. В разные времена ее адепты, например Владимир Ленин, приходили к заключению (совершенно правильному), что демократия позволяет богатому меньшинству защищать свои интересы и, следовательно, не способна обеспечить полного экономического равенства. Отсюда они делали столь же справедливый (но крайне опасный) вывод, что единственный способ добиться подлинного экономического равенства заключается в уничтожении самой демократии.

В-третьих, как мне представляется, навязывание демократического идеала способно вызвать опасение меньшинства, что при совершенной демократии — с абсолютным равенством, властью большинства и почти поголовной активностью граждан — оно может подвергнуться дискриминации. Реальная демократия обладает (о чем я говорил в предыдущей главе) пусть и далеким от желаемого, но в целом позитивным опытом обращения с меньшинствами — в значительной мере благодаря тому, что их узконаправленная активность заметно облегчается пассивностью и равнодушием большинства. Если же поставить меньшинства, хотя бы гипотетически, в условия идеальной демократии, они могут отчаяться и повести себя непредсказуемо.