Капитализм, демократия и удобная бакалейная лавка Ральфа

Например, в 1960 году Мюррей Левин заявил: «Избиратели считают голосование бессмысленным... сам процесс выборов — мошенничеством. Рядовые избиратели считают политиков эгоистичными и безответственными. Широко распространяются недовольство и разочарование политикой и политиками вообще». В том же году Кеннет Кенис- тон из Гарварда, допуская, что кое-где еще остались «островки энтузиазма», констатировал общий упадок энергии и целеустремленности: «Редко когда еще царила такая неразбериха в ценностных критериях». По его мнению, наступившая эпоха принесла с собой «отчужденность, отстраненность, нежелание действовать, безразличие, неудовлетворенность, равнодушие, стремление ни во что не вмешиваться». Озабоченный размыванием общенациональной перспективы (тогда как набиравшие силу коммунисты отлично знали, чего хотели), президент Эйзенхауэр распорядился даже создать специальную комиссию, чтобы определить, наконец, долгосрочные цели страны7.

Допустим, что скепсис и апатия за последние десятилетия действительно стали заметнее. Но само их наличие логичнее, по-видимому, считать не преходящим, а постоянным фактором американской общественной жизни. И хотя его усиление само по себе нежелательно, вряд ли достигнутый уровень является предельным. Долгий и обширный опыт демократий свидетельствует: Э.Дж. Дионн явно ошибается, полагая, что «страна, ненавидящая политику, недолго останется демократией». В такой же мере неправ и Майкл Нельсон, по мнению которого система «не может долго существовать на основе цинизма и безразличия»8.

Чтобы исправить это прискорбное — или, во всяком случае, часто удручающее — положение, мыслители-демократы решили реформировать демократии и самих людей с целью приблизить их к идеалу. В частности, Сэндел считает демократию «неотъемлемым» свойством «гражданской жизни», которую нам нужно «восстановить» (подразумевая, таким образом, что когда-то она реально существовала). То есть нам следует участвовать в самоуправлении, а оно, в свою очередь, требует «умения хорошо понимать, в чем заключается общественное благо», и, следовательно, предполагает «в гражданах такие качества, как независимость, рассудительность и готовность посвящать себя общему делу». Смело задумано, ничего не скажешь. Но Сэндел все же видит перспективы возрождения «нашей убогой гражданской жизни» в таких акциях, как кампания против магазинов Wal-Mart в Новой Англии: в этом случае, по его мнению, «гражданские ценности» восторжествовали над «потребительскими ценностями» и люди (понимай: активные и корыстно заинтересованные агитаторы) сплотились под волнующими лозунгами вроде, например, такого: «Жизнеспособное общество важнее пары дешевого белья»9.